Собравшись однажды из наскальной слизи и шкур утопших крыс, она покинула гнилостные акведуки, ставшие препятствием меж ней и благоденствием. С тех пор как они пришли в упадок якобы по вине расплодившихся в них «паразитов», воблино существо составлявших, в застоявшейся воде завыла безысходность, и всякий её слышавший вскоре оставлял свой дом, словно гонимый дурным предзнаменованием. В краткий срок внешний мир наводнился разнообразным отребьем, и куда бы оно ни шло, всюду за ним следовал смрадный дух перегнивших утопленников. Вобла, долгое время перебегавшая по душистым оврагам и впитавшая из них только лишь самое чистое и светлое, вопреки всему также распространяла заразительные начала, по которым была выслежена человеческими собаками. Отвратительная рука держала её за загривок над сворой беснующихся животных, то дразня их клацающие челюсти, то позволяя им наконец отхватить волчатины, а итогом она распалась на миллион растасканных кусочков, и чем один был дальше от другого, тем счастливее он становился. Есть мнение, что тогда Вобла умерла, и если же она в некотором смысле возродилась, то лишь для очередного укуса за собственный хвост.

В деревне она содержалась навроде отдушины для человека: подпаливая Вобле бочину, он словно бы мстил всему волчьему роду. Зазнавшиеся людские отпрыски щёлкали её по носу, потешаясь с повязанной пасти, и отдавали бессмысленные для дикого слуха приказы, заставляя зверя обливаться слюной от маячивших перед глазами подачек. Однако же, когда путы ослабли, а человек, одурев от вида беззащитной твари, терроризировавшей его из поколения в поколение, потерял всякую бдительность, произошло то, что доселе лишь гневно зрело в воблиной голове: волчица кинулась на детёныша и терзала его до тех пор, пока ей дробиной не снесло голову.

Алчущая, она направилась к истокам, ожидая ли от них насыщения, ища ли простую утеху в травле волчат, и, конечно, никак не ожидая стать травимой. Вести об оплотах благородия, образовавшихся далеко к северам, ласкали слух, и каждая птица, о том щебетавшая, была встречена душевным ликованием. Одним своим прикосновением те верховные существа обращали позорные недуги в достоинства, а когда целовали гангрены, то они исцелялись полностью. Желание воочию увидеть божественный трон гнало Воблу многие мили, а желание воочию увидеть пустой трон заставляло сердце биться.