1. Имя;
Имя – вещь, которой мы привыкли разбрасываться направо и налево. Однако настоящее, данное при рождении имя этого волка доступно лишь крупицам от волчьего общества; единицам избранных, удостоившихся чести, которую некоторые сочли бы сомнительной.
А имя дано ему было: А́варис – алчность, и как нельзя лучше оно подходило ему.
Но все остальные знают его под другими прозвищами, которые хотя и разнятся, все ведут к одному и тому же.
И был прозван он: Мор; Чума; Недуг. Было даже новомодное словечко Вирус. Однако сам он предпочитает имя Мор.

2. Пол;
Самец.

3. Возраст;
4,5 лет.

4. Стая;
Куру.

5. Место в стае;
Охотник.

6. Внешность;
≈90/65/120
Гордо взирающий на вас с высоты своего роста; чуть наклонивший голову набок в притворной заинтересованности; взгляд кофейно-красных глаз завораживает и гипнотизирует; линия чёрных губ едва заметно изогнута в самодовольной усмешке; да, всё это – первое впечатление о волке, имя которому Мор.
Не обойдясь без капли (капли ли?) иронии, судьба поселила столь интересную натуру в ничем особенно не выделяющейся оболочке. Чума стандартно высок, крепко сложен, однако обделён в равной степени как мышечной массой, так и излишней худобой. Кто-то сказал бы «золотая середина» и только мечтал бы о таком теле, но сам волк видит это лишь отсутствием изюминки, некой черты, которая отличала бы его от подобных ему сородичей. А желание Авариса не походить на других, возвышаться над сборищем унылых, одинаковых серых морд давно уже переросло в жизненную необходимость, поэтому он старается вести себя по-особому. Это заметно в его повадках, движении, даже голосе – когда он, поводя головой, гордым взглядом сверху вниз сверлит собеседника; когда он неспешно, царственно не идёт, а словно плывёт среди деревьев; когда он говорит с мнимой серьёзностью, но в его тоне нет-нет, да и проскользнут еле уловимые нотки сарказма. Тем не менее, обычная его манера поведения может меняться, коли того требуют обстоятельства. Особенно хорошо у Мора выходит роль Змея-искусителя – он выглядит коварным, изворотливым типом, его движения плавны, а голос полон подначивающего поддразнивания.
Густой мех всегда встопорщен, всклокочен, тут и там виднеются проплешины, будто от лишая. Некогда кремово-белая и мягкая шерсть ныне грязна и выпачкана в серой грязи и пыли. Эта черта внешнего вида охотника совсем не сочетается с впечатлением, которое он желает произвести, и вместе с тем только помогает ему в этом. Глаза же, оттенок которых в зависимости от освещения меняется от мягкого карего до вызывающего кровавого, обыкновенно слегка прищурены, и в них скачут задорные искорки. Впрочем, они совсем не дружелюбны, в любой момент будучи готовыми превратиться во всполохи злой насмешки. Узкая, острая морда изуродована несколькими поперечными шрамами, украшающими переносицу – лишь одно из своеобразных напоминаний о деяниях прошлого. Похожие следы можно обнаружить и на бедре правой задней лапы, различие состоит лишь в том, что эти шрамы были оставлены куда раньше.

7. Характер;
Если вы хотите поближе узнать Мора, самым недейственным способом будет спросить о нём у других. Тот, кто хоть раз общался с ним, будет утверждать одно, в то время как другой выскажет диаметрально противоположное мнение. Всё дело в том, что Чума – обладатель неисчислимых количеств различных масок, меняющий их при каждой встрече. Навешав одному волку лапши на уши и заставив его любить своего собеседника больше, чем собственную мать, следующему он легко может нахамить в открытую, оставляя о себе только негативные воспоминания. И никому из них он не открывает своего настоящего «я», хотя благоразумный зверь может разглядеть, какие скелеты в шкафу Авариса просвечивают и просятся наружу.
Ну, что же, не поведясь на откровенные провокации охотника, желающего просто развлечь себя, случайный волк легко может понять, что его собеседник не обременён абсолютно никакими моральными устоями. Не то чтобы он считает их слабостями – скорее, он просто считает неописуемо скучным постоянно следовать неким правилам, поступать, как должно, быть героем, а в случае чего терзаться угрызениями совести. Безнравственность кажется белошкурому куда более увлекательной, и поэтому он не прочь совершить что-либо из ряда вон выходящее, от души хохоча над последствиями. Но следует заметить, что он не занимался бы подобным так часто, если бы не драгоценная, его любимая часть спектаклей – реакция зрителей и второстепенных действующих лиц. О, ему нравится спектр эмоций, отражающийся в их глазах, когда он вдруг резко предаёт их, одним изящным прыжком оказываясь по ту стороны баррикады, прямо против них. Этот волк – лицемерный мерзавец, которому не стоит доверять ни на йоту. Он заботится лишь о своей выгоде, с удовольствием наблюдая, как остальные влипают из-за него в крупные неприятности. Аварис жаден, бесконечно жаден до чужих несчастий и распрей, и когда их не хватает, не колеблется ни секунды, идя создавать их самому.
Это просто. Ведь безумие, ты же знаешь, оно как гравитация – нужно всего лишь слегка подтолкнуть.
Вместе с тем, если он состоит в стае, то относится к её членам на удивление лояльно и снисходительно. Адаптируясь к новым обстоятельствам, он, как хамелеон, принимает окраску окружающей среды, мало чем отличаясь от среднестатистического своего состайника. В целях собственной безопасности, разумеется. Однако волк не спешит устанавливать с каждым отношения закадычных друзей – он скорее сохраняет дистанцию, держа холодный нейтралитет. В целом его считают загадочным типом со своими тараканами в голове, но ценным ресурсом в плане обязанностей, поэтому особенно не придираются. Таким образом, оставаясь в обществе, готовом его защитить, Мор может плести свою паутину, чтобы ловить несчастных мушек. Когда же он чувствует, что дела стаи плохи, старается остаться до последнего, – акт совсем не верности, но любопытства – а затем уходит по-английски. Он никогда не переметнется на чужую сторону, которая выигрывает, обретая таким способом кучу врагов в лице бывших «друзей». Статус пропавшего без вести белошкурому куда больше по душе.
Находя интересную, по его мнению, персону, он методично завоёвывает её доверие, а потом начинает создавать различные критические ситуации, наблюдая за действом с маниакальностью свихнувшегося на опытах учёного. Аварис не может жить без подобных зрелищ, но вот объекты его внимания не могут жить в них, поэтому для них чаще всего всё заканчивается очень плачевно. И, немного посетовав, Чума идёт искать дальше. Связываться с ним себе дороже, поэтому лучше сразу обходить его стороной. Однако его словам, сочащимся сладким мёдом, так хочется верить, что рано или поздно вы заражаетесь им, начинаете верить каждой фразе, с удовольствием принимать каждое предложение, даже не осознавая этого. Вы поймёте всё только в конце, когда шанса на излечение уже нет, и перед вами стоит бледен волк, готовый забрать вас с собой.

8. Биография;
По странному стечению обстоятельств Аварис родился совсем недалеко от этих земель. Он рос, учился и набирался сил совсем рядом с волками, которых встретит только через четыре с лишним года. Как бы то ни было, пока он был еще маленьким и несмышлёным волчонком, ему, разумеется, нравилось регулярно впутываться в неприятности. В конце авантюры, казавшейся многообещающей и захватывающей, щенка с компанией неизменно поджидал неожиданный поворот совсем не в их пользу. Так, прослышав о лисе, водившейся неподалеку, они убегали на её поиски, но сталкивались с агрессивно настроенным волком-одиночкой.
В конце концов родители стали контролировать каждый шаг своего чада, неусыпно следя за ним. В итоге его перестали приглашать в игры сверстники, отчего юный Аварис затаил на них глубокую обиду. Горя желанием отомстить, он намеренно рассказал им, что недавно видел медвежонка, с которым весело поиграл. Безоговорочно поверив ему, компания направилась искать себе нового приятеля. И она его нашла. Но не без последствий.
Волчонок был в шоке, когда узнал, что половина его знакомых не выжила после встречи с разъярённой медведицей. Но… он не оплакивал их, не чувствовал он и гремучей смеси сожаления и совести, действующей на нервы. Аварис осознал, что слова могут иметь вес, а, подкреплённые авторитетом, еще и возыметь оглушительный эффект.
Вероятно, что-то пошло не так в его воспитании, но он привык считать, что уже родился с атрофированными моральными чувствами.
Подросток покинул своё окружение, как только ему представилась такая возможность. Его интерес заключался в познании истинного могущества правильных слов, поэтому ему нужны были подопытные. И Аварис, сам того не заметив, превратившийся в Мора, соблазнял, выводил из себя, сталкивал лбами, мирил, устраивал распри, знакомил, разводил по углам, предавал, запугивал… В общем, играл и веселился.
Пускай его жизнь пока недостаточно длинна в сравнении с другими, но у Чумы хватает жизненного опыта, чтобы переплюнуть дряхлого старца. Он всякого повидал и многому научился, у него были свои падения и взлёты. Самец сменил десятки стай, сотни и тысячи морд, а также навсегда запомнил отдельных личностей. В частности, самыми значимыми были двое волков.
Один из них оказался достаточно смышлён и успел понять замысел Авариса прежде, чем тот был доведен до конца. Сам того не ожидая, он в буквальном смысле столкнулся с волком, когда они разом атаковали зайца, приглянувшегося им обоим. К великому изумлению белошкурого, соперник великодушно и миролюбиво уступил ему добычу. Немедленно заинтересовавшись мотивами поступка незнакомца, Недуг выслушал целую лекцию на тему своего болезненного внешнего вида и того, что таким, как он, нужно помогать. Ехидно ухмыляясь про себя, он слушал излияния благородного рыцаря в шкуре волка, в это же время мысленно выстраивая целые планы, как лучше всего втоптать его в грязь. О, зрелище обещало быть захватывающим. И красноглазый начал постепенно претворять замысел в жизнь, для начала став мнимым другом своей жертвы. Мор изучил его привычки, предпочтения, круг знакомств, не упуская ни малейшей детали. Он начал общаться с его лучшим другом и возлюбленной. Тогда-то ему и пришла в голову идея, гениальная в своей низости.
Убить слабую самку оказалось легче легкого. Назначив ей встречу подальше от любопытных глаз, он атаковал её из засады, вонзив клыки в глотку. Он смеялся сквозь сжатые зубы над её взглядом, полным шока и испуга, над тщетными попытками вырваться из смертельной хватки, над тем, как она отчаянно царапала его когтями. Отпустив волчицу, убийца хохотал в голос от того, как она, силясь что-то сказать, захлёбывалась кровью, толчками выплёскивающейся из её разорванного горла. Не откладывая на потом, он надругался над телом самки, пока она еще умирала. Наблюдай одиночка за своими действиями со стороны, вероятно, у него самого пробежал бы по спине холодок. Но тогда он почти не осознавал, что делает, увлечённый этим, как безумец. Тогда Аварис полностью раскрыл свою тёмную, ужасающую сущность.
Следующий шаг был немногим сложнее. Подкрасться к ничего не подозревающему лучшему другу того волка и, схватив его за загривок, с силой огреть головой о ближайшее дерево. Убедившись, что он потерял сознание, но не разбил голову, самец оттащил его к месту преступления и оставил с трупом, предварительно обильно вымазав волка в крови. Белошкурый прекрасно знал о тайном влечении самца к любимой своего друга, поэтому даже не колебался в выборе кандидата на роль «убийцы». Наскоро отмывшись от следов преступления, Чума ушёл, делая вид, что не произошло ничего особенного.
Заметив изменения в обычном весёлом поведении «друга», он, однако, не заострил на этом внимания, что было одной из серьёзнейших ошибок. Мору так и не удалось нормально переговорить с ним после твёрдого заявления о том, что волк хочет побыть один. Скривившись, одиночка махнул на него лапой, решив пустить дело на самотёк, оставаясь в стороне. Подставленный попался в поле зрение только через день, выглядя еще хуже, чем сам Недуг – а для этого нужно было неплохо постараться. Сев на хвост неожиданной находке, волк вместе с ним дошел до их общего друга. Какое-то время посмотрев за тем, как жертва эмоционально втолковывает ему что-то, Аварис счел, что пришло время, чтобы появиться на сцене. Подойдя к говорящим, он начал было свою заранее подготовленную речь обвинителя, но неожиданно был прерван сильнейшей болью. Не стерпев лживых речей, юнец вцепился в верхнюю челюсть противника. Пронизанный адской болью, он рванулся раз и другой; но таким образом он добился только рваных ран, прочерченных зубами. Недуг ожидал, что в любой момент челюсти, удерживающие его, сомкнутся сильнее и окончат его деньки, но он ошибся в очередной раз.
Враг выпустил его и отступил назад. А затем начал своё долгое объяснение. Корчившийся от мучений на земле Аварис тоже мог бы много чего ему поведать – и то, как осточертели ему длинные пафосные монологи, и то, каким способом он хотел бы убить его, и то, как этот щенок поистине жалок и слаб. Но он остался наедине со своей болью, сквозь которую прорезались громкие слова противника. Одиночка понял то, что провалился по-крупному, начиная ещё с того момента, как попросил ту самку о встрече. Она каким-то образом проболталась об этом своему любимому перед уходом. Не мог он и не заметить внезапной пропажи своего лучшего друга, которого нигде не смог найти. Кусочки сложились в целостную картинку, когда волк увидел того, кого считал другом, с еле заметными темными разводами на светлой шерсти. Ему не составило труда отыскать место преступления, но он был слишком поражен, чтобы что-то делать. Можно сказать, это был момент, когда сломалась его психика наряду с розовыми очками, через которые он смотрел на мир.
Как бы то ни было, волк просто дал уйти своему первому злейшему врагу. Чума тогда не поверил своим ушам. Неужели его – убившего любовь всей жизни, подставившего друга, нанёсшего непоправимый ущерб этому недомерку – серьёзно не убили, сказав лишь «ты слишком омерзителен и жалок»? Будь там особо впечатлительные девицы, то все, как одна, попадали бы в обморок от такой чести и того, что волк был выше этого. Аварис же сам был на грани, но только от осознания того, с каким идиотом столкнулся. Он бы, без сомнения, хорошенько посмеялся над ним, если бы это не доставило ему еще больше боли.
Когда ранения более-менее затянулись, Мор покинул эту местность, не тратя время и силы на то, чтобы разыскать и прикончить недавнего противника. Белошкурый посчитал, что, дав придурку такой характер и образ мышления, судьба хотела поразвлечься над его никчёмной жизнью, и не стал лишать её этого веселья, прекрасно её понимая. Вместо этого он отправился обратно, запомнив этот случай, чтобы в дальнейшем не повторять подобных ошибок.
Минуя свои родные земли, Недуг обосновался на территориях неподалёку, решив пока что остаться там. Начав собирать информацию о том, где, собственно говоря, находится, он прознал о трёх стаях, которые его заинтриговали. Исследуя каждый уголок леса, в конце концов самец нарвался на воина Ульв. Увидев незнакомца, он, не церемонясь, пошёл в атаку. Одиночка ожидал совсем не такого расклада, поэтому на первых порах растерялся и уклонился слишком поздно – враг успел схватить его за заднюю лапу, резко дёргая назад. Чувствуя, как земля уносится из-под ног, он в последний момент вцепился в воина, своим весом увлекая его за собой, и они покатились по земле. Каждый старался подмять другого под себя, но конец этому положил красноглазый, которому удалось вонзить зубы в горло противника. Минута – и всё было кончено. Спеша покинуть это место, Недуг оказался чуть ли на на другом конце земель, тщательно запутывая следы. Уже позже он осознал, что, вероятно, по неосторожности вторгся на чужую территорию.
Понимая, что выжить в одиночку в столь опасной обстановке будет более чем трудно, Вирус решил вступить в одну из оставшихся стай, оккупирующих эти земли. Вдоволь наслушавшись о каждой из группировок, он выбрал Куру, в которой его прельстило свободолюбие. Он не раз попадался на глаза состоящим в этой стае и, не дожидаясь, пока они посчитают его кем-нибудь вроде засланного шпиона, изъявил своё желание присоединиться к ним. Предложение не было воспринято холодно, и Аварис добился-таки своего места внутри и подходящей должности. Зарекомендовав себя, как отличного охотника, он смягчил отношение к себе и получил признание членов стаи.

9. Связь с вами;

10. Частота посещения;
каждодневная

11. Оставите ли вы своего персонажа нашей ролевой, в случае своего ухода?
нет

12. Согласны ли вы на вмешательство в вашу игру Гейм Мастера?
да

13. Степень вмешательства;
средняя

14. Пробный пост;
Охота.
Слово пусть и невидимо, но ощутимо витало в воздухе, держа волков в радостном возбуждении. Ещё бы. Стая предвкушала скорое пированье на свежей, тёплой туше, выпачканной в горячей крови. Лишь только небольшая группка охотников была максимально сосредоточена, обособившись от косяка и заранее обговаривая всяческие нюансы.
Мор, вальяжно потянувшись, непринуждённой походкой зашагал по направлению к охотникам, ни на секунду не сводя с них глаз. Остановившись неподалеку, он, словно желая удостовериться в чём-то, последовательно отметил взглядом каждого волка, как будто мысленно пересчитывал их. Так оно, в общем-то, и было. Чума знал, что один из их тесной компании – черт, как же его имя? – недавно по чистой случайности оказался втянут в какую-то пограничную склоку, к которой изначально не относился никоим боком. И, не сумев унести лапы, был изрядно потрёпан усердиями более опытных сородичей. Придурок. Сейчас же его – да как же звать этого щенка – не было видать нигде ни поблизости, ни поодаль. Из этого можно было заключить, что волк до сих пор отлёживается где-нибудь, зализывает раны и старательно отлынивает от законной работы. Ничего. Ему это ещё аукнется. Только, наверное, будет уже поздно.
Светлошкурый насмешливо улыбнулся, подходя к охотникам. В красноватых глазах мелькнули искорки коварства. Как там, на чужом несчастье счастья не построишь? Смешная шутка.
– Помощь не нужна? – негромко, но слышно поинтересовался Аварис, лукаво склоняя голову на бок. Состайники, разом замолкнув, удивлённо обернулись на имевшего наглость перебить их, глупо хлопая глазами. Затем подумали. Переглянулись между собой.
Ну разумеется, нужна.

Пока они выслеживали добычу, его спина горела от косых жалящих взглядов, которыми его время от времени награждали новые «друзья». Ясно, что они ему не доверяли; Недуг не винил их в этом. Трудно ставить в вину другим то, что присуще тебе самому – а он отнюдь не доверял самому себе. Другое дело, что он старался максимально сосредоточиться на деле и не отвлекаться на несущественные мелочи. Это было испытанием, которое ему предстояло пройти, чтобы стать полноценным членом стаи и заслужить хотя бы более-менее уважительное отношение к себе. Без этого никак. Чума был хамелеоном – с лёгкостью менял свою окраску в зависимости от окружающей среды, адаптируясь к новым условиям. И одним из обязательных условий такой адаптации было принятие сородичами.
Недуг вздохнул наконец спокойно, когда они напали на след. Теперь внимание каждого было сосредоточено на тонкой цепочке следов, ясно отпечатанной на влажной почве, и резком запахе, бившем в ноздри. Им не понадобилось слишком много времени и усилий, чтобы найти зверя. Хромающий лось, по-видимому, давно выбившийся из сил, продолжал зачем-то с завидным упорством брести в только ему известную точку назначения. Белошкурый осклабился, сглатывая подступающую слюну. Скоро, совсем скоро.
Они подошли с наветренной стороны, поэтому сохатый не чувствовал их до самого последнего момента. А когда обернулся и приготовился защищаться, то было уже слишком поздно. Волки пошли в атаку, стараясь схватить кто за что и по возможности избегая нежелательных столкновений с крепкими копытами или рогами.
Кареглазому было совершенно плевать, как близко от смерти находился тот или иной его «коллега», как сильно тому или иному грозила опасность. Он не спешил рисковать собственной жизнью, отталкивая того или иного волка от удара копытом в лобешник. Роль великомученика была как-то не для него. Тем более, что они сами вроде как неплохо справлялись. С силой смыкая челюсти на задней ноге лося, Аварис мысленно отдал должное состайникам. Привыкнув быть первым (или хотя бы считать себя таковым) среди всех, поначалу он сомневался по поводу этой идеи, опасаясь, что ему придётся присматривать за ними, как за детьми. Но Куру оказалась не так плоха в добывании пропитания, как он сначала думал – тот редкий случай, когда ошибочное рассуждение не приносит горького разочарования.
Тем временем, почувствовав, что лось начинает терять равновесие, Мор с силой дёрнул его ещё один раз, отпустил и навалился сверху, придавливая к земле. Жертва отчаянно забрыкалась, но её шансы на выживание с этого момента сравнялись с нулём. Силы покидали её вместе с багряной кровью, сочащейся из множества рваных ран, оставленных клыками убийц. Переводя дух, Чума часто задышал, вывалив язык. Такое, казалось бы, обыденное для любого волка событие вымотало его – он давно уже отвык от подобных совместных мероприятий, что задействовали кучу энергии. Раньше ему проще было охотиться для самого себя, для чего хватало незатейливой мелкой добычи.
Посчитав, что на сегодня с него достаточно, измазанный в крови и грязи хищник медленно сполз с туши. Пока никто особенно не смотрел на него, он украдкой вонзил зубы в тушу, выдирая из всё никак не помирающего лося кусок плоти. Быстро заглатывая его, почти не разбирая вкуса, чуть что не давясь куском, Аварис косился на охотников, но они, занятые шумным обсуждением удачи, позабыли о новичке.
Ничего страшного, вспомнят. Когда он быстрее них доберется до лагеря и, быть может, слегка приукрасив свои заслуги в складном рассказе, – лишь художественного изображения ради – оповестит о поджидающей стаю добыче. Как говорится, кто не успел, тот опоздал.

Отредактировано Чума (2014-11-17 22:21:04)