День сегодня удался не славу. Нет, правда, посудите сами: я выспался, плотно позавтракал, подышал воздухом, лениво полежал в норе, поговорив со своим пернатым другом, и, получив какое-то задание, о котором сейчас даже и не вспомню, пошёл на речку, где и должна была находиться моя цель. Однако ни задание, ни цель я вспомнить не могу. Да и не стремлюсь. Зачем, когда на носу сейчас хороший день. Нет, взбучка, может быть, его бы и подпортила, но... если бы это что-то действительно важное, я бы не забыл, верно?
Воробей тихо дремал где-то в районе моей шеи, запрятавшись в густую шерсть и не мешал моей прогулке ни щебетанием, ни периодическими постукиваниями ног по моей спине. Меж тем становилось всё жарче. Здесь, в тени многочисленных деревьев, это было не столь сильно заметно, однако тело всё-таки чувствовало прогрев. "Не люблю жару. Никогда не любил. Зима в этом отношении куда лучше. Зимой удобно играть в прятки..." - с этими мыслями я преодолел очередную корягу и, наконец, услышал отчётливый шум бегущих вод. Потянуло сыростью и прохладой, что не могло не радовать: я ведь приближаюсь. Из-за нарастающего шума, судя по всему, проснулся и Репейник, потому как я отчётливо чувствовал какие-то копошения в моей шее, которые, вскоре, прекратились. Снова уснул, что ли? Интересоваться я не стал. Мало ли действительно спит, а я возьму - и разбужу.
И, наконец, взору моему предстала и сама река, бегущая между неровных, рваных берегов, огибающая камни, деревья, брёвна. Мне всегда нравился запах возле водоёмов. Чистый, свежий и слегка сыроватый. А возле реки - так вообще прелесть. Я осмотрелся, желая всё-таки понять, что мне здесь надо было найти. "А найти ли? Может просто постоять? Хм, а зачем?" - Я бегал глазами из одной точки в другую, надеясь ухватить кого-то в поле своего зрения. И мне это удалось: предо мной стоят две волчьи фигуры. Я напрягся, как и обычно, собственно, при встрече с незнакомцами. Начал тихонько приближаться. "А зимой бы меня не заметили..." - посетовал я на цвет своей шкуры, так сильно выделяющийся на фоне тёмной зелени. Однако, как выяснилось, насторожился я даже зазря: этими господами был знакомый мне охотник и разведчица. Луксаро и... Энлиль, нет? Да, скорее всего так. Иначе это имя не ассоциировалось бы у меня с этой волчицей.
Я, уже без опаски, подхожу ближе, намеренно создавая как можно больше шума. Эффектные появления - это ведь хорошо. Ну, пусть оно и не совсем эффектное, зато не заметить меня теперь сможет лишь мёртвый глухарь, пользующийся ушными затычками. Что уж говорить об аккуратном охотнике и внимательной разведчице?
- Утречка. Утречка доброго, господа и, - взглянул на Энлиль, - дамы. - Нечасто я случайно встречаю сразу двоих собеседников. Было бы очень забавно и иронично, если бы пришёл кто-то четвёртый...

Я никак не могу напиться, словно поток иссушающего горячего воздуха, что так часто летом можно было поймать в песках Серых холмов, выжег меня изнутри,  забрав всю влагу. Кажется, что я бы мог стоять вот так, склонившись к ручью ещё пару часов, наслаждаясь неспешными глотками обжигающей воды, лёгким покалыванием дёсен и зубов, которые постепенно сводило и отпускало. Этот круговорот  пробуждал моё сознание. С детства только понимая физическую боль, я чувствовал себя живым. Что есть боль душевная я не знал, да и не хотел знать. От неё всегда можно убежать в дальний угол души. А затем просто забыть... Но боль физическая. Это совсем другое. И только она может вернуть меня в реальность.
Ну или резкий звук, который я совсем не жду. Это "здравствуй" прозвучало будто неожиданный раскат грома над моей головой, который треском накатывает и машинально заставляет вздрогнуть. Не знаю, вздрогнул ли я сейчас, быть может мне показалось.
Передо мной стояла невысокого роста волчица. Из нашей стаи. Как же меня захватили мои эмоции и ощущения, что я даже не слышал, как она подкралась. Как она вообще здесь оказалась? И как давно она здесь стоит и смотрит на меня? Эти мысли меня слегка смутили. Будто меня застали на месте преступления. Чёрт! Её вежливое "Здравствуй" определённо поставило меня в тупик и я сейчас, как дурак, стою, пялюсь и молчу.
-И тебе... здравствуй.
Кажется прозвучало как то сдавленно. Надеюсь, я не выдал своего ступора. Но с чем он связан? Что-то словно током пронзило позвоночник и скрутило кишки. Я знаю, что это было. Это была та самая тварь, которая так давила на моё самолюбие. Я, охотник, тот, кто должен всегда быть на чеку просто прошляпил появление кого-то рядом со мной. Моя ошибка, моя промашка. Как так? Я не смог смотреть в глаза этой волчице, хотя в них и не было никакого укора. Отвернулся, не зная, ждёт ли она от меня следующей фразы.
Шум листвы и ломающихся тонких веток вмиг отогнал остатки дурных мыслей. Не желая снова ударить в грязь лицом, но всё ещё надеясь, что она не придала этому значения, я устремил морду на звук, отчаянно навострив уши. Весь мой вид сейчас, наверное, выражал готовность к атаке. Или, быть может, защиты состайницы. Выглядел ли я сейчас глупо? Скорее всего да, но меня это не волновало. Прищурившись и напрягая восполненные глаза, я уловил впереди белую шкурку, которая деловито направлялась к нам, не желая остаться незамеченной. Сказать по правде, я обрадовался, что этот белый не устроил мне экзамен. Да и я был совсем не против чем то заполнить неловкую паузу. Поймав себя на мысли, что даже рад его видеть, и пропустив мимо ушей слегка деланную манеру разговора, я кивнул и непринуждённо сел, разглядывая появившегося.
-Доброго, - ответил я машинально, таковым его совсем не считая. Но, как не странно, недавнее моё напряжение отбило желание спать, а усталость куда то делась вместе с ощущением сведения зубов.
-Как дела на границе? - приложив небольшие усилия, всё же я взглянул на Энлиль. На секунду вспомнив найденный мною обглоданный труп косули неподалёку от Водопада, я попрекнул себя за то, что не придал этому особого значения. Тогда я подумал, что это мог быть кто угодно - стая шакалов или медведь, лисы в конце концов, а вдруг они научились охотиться на крупную добычу. Но раз уж представился такой случай, я не мог не задать этот вопрос. Просто что бы удовлетворить свое любопытство и развеять некоторые опасения. Не то, что бы я всерьёз думал, что кто-то нагло пробирается на нашу территорию и ворует нашу дичь, но всё было возможно.
Ожидая ответа, я прислушивался. Я всегда прислушивался, так уж учил меня отец. Уши будто жили своей собственной жизнью, попеременно ходили из стороны в сторону, желая уловить хоть что-то, что могло бы привлечь моё внимание. Постоянно отсылая сигналы в мозг, они как будто умоляли "Может это? Или вот это?". Звуки не мешали мне думать или разговаривать, слушать кого-то, они просто создавали информационный фон. Вон там полетела какая-то птица, по вершине ствола в трёх метрах пробежала белка. Мне не обязательно было поворачиваться, что бы согласовать зрение со слухом, так как зрение моё, прямо скажем, было не очень. Вот и сейчас, улавливая звуки леса, я слышал что-то инородное. В щебетании птиц, шуме крон и листьев, далёком кваканье лягушек в низине было что-то ещё. Кроме нас троих в лесу был кто-то ещё. Конечно в лесу ещё кто -то есть! Не будь дураком, стая большая и у каждого в ней есть свои дела. Но этот, сначала чуть различимый, а затем всё более отчётливый шум не принадлежал кому-то из "наших". Кто-то охотился. Звук охоты, преследование жертвы я не спутаю ни с каким другим. Ведомый своими "датчиками движения", я сначала скосил глаза, а затем и совсем повернул голову, ожидая появления источника такого знакомого звука. Как дела на границе, Энлиль? Ответ не заставил себя долго ждать и вывалился прямо нам под лапы вместе с двумя убитыми рябчиками.
Я напрягся всем телом, уже готовый к нападению, но внезапно опешил, на секунду уловив импульс в мозгу. Чёрт возьми, да эта полудохлая покалеченная доходяга неплохо охотится, раз смогла на трёх ногах загнать двух рябчиков, да и смелости ей не занимать! С удивлением я поймал себя на мысли, что зауважал эту одиночку. Но это совсем не значило, что я мог бы её отпустить. Моё мнение сейчас вообще ничего не значило.